В повседневной жизни мы каждый день сталкиваемся с отклонениями от нормы русского языка — например, с неграмотными надписями и неправильным употреблением слов. Они вызывают у нас раздражение или, в лучшем случае, смех. Тем не менее у таких недоязыков, ломаного языка и неграмотной речи есть собственная внутренняя система. Она заслуживает не меньшего (а может быть, и большего) научного внимания, чем нормативный язык, который мы учим в школе. http://video.yandex.ru/users/ya-events/view/2548
Сегодня мы поговорим о ломаном русском, региональных вариантах русского языка, о пиджинах и их праве на существование как объектов научного исследования и социального феномена. А также о том, может ли отрицательное отношение общества к ним (и положительное — к норме) быть объективным или необъективным.
Рассмотрим очень распространенный пример отхода от языковой нормы, «испорченного языка». $IMAGE1$
Каждый из нас видел подобные примеры не раз. Постараемся определить некую закономерность в том, какие именно ошибки были допущены в этом примере. Мы видим, что ошибки сделаны в словах женского рода первого склонения. Сказать с уверенностью, что именно послужило причиной ошибки: род или склонение, мы с точностью не можем, у нас слишком мало исходной информации: в нашем примере слова с ошибками одновременно принадлежат и к женскому роду и к первому склонению. Однако некоторая закономерность прослеживается, отклонения от нормы языка носят систематический характер. Т.е. это некоторое языковое явление достойное изучения. В данном случае мы можем сделать лишь вывод о том, что родной язык автора текста – не русский, но при этом он владеет русским в достаточной степени, чтобы донести необходимую информацию.
Дагестанский русский
Дагестан – самое богатое в языковом отношении место в России. Всего в нашей стране говорят на примерно ста языках, около сорока из них имеют хождение в Дагестане. Языки эти настолько отличаются друг от друга, что их носители друг друга не понимают. Поэтому для общения используется русский язык, но это особенный русский – с заметными отклонениями от языковой нормы. Рассмотрим несколько примеров маркеров дагестанской речи:
Особо копейки тоже нету. Прощаться нету. А чо стала? …бывает жи/…жи есть. Оставь да свою тему!
Сразу возникают вопросы: почему возникают региональные варианты языка, и откуда они берутся? Ответ на первый вопрос мы рассмотрим позже, а пока разберемся, как же возникают такие языковые вариации. Основная гипотеза заключается в том, что субстандартные региональные языковые формы чаще всего связаны с влиянием какого-то другого языка. Если у городского населения Дагестана первым языком чаще всего становится русский (естественно, его региональный вариант), то в сельской местности сначала начинают говорить на этнических языках, влияние которых и сказывается на изучаемом позже русском.
Разберем еще пару примеров дагестанского русского. Это цитата из речи девушки из сельского Дагестана (первый язык у нее был этнический), которая рассказывала о своей учебе в университете в Махачкале.
Письменность тоже нету, поэтому по-русскому пишу. Мне надо было зайти в деканат после занятий, а у нас старостой была лезгинка, и мне однокурсница говорит: а – она говори – раз ты все равно идешь в деканат, возьми да мой журнал тоже, отнеси да журнал, чтобы я тоже на второй этаж не тащилась.
Обычно мы воспринимаем подобные вкрапление слова «да», как некоторый резкий и жесткий императив, подразумевающий угрозу. При этом, если проводить параллели с родным языком, употреблявшей эту конструкцию девушки, то она скорее будет соответствовать мягкому императиву. А наше восприятие обусловлено тем, что слышим мы эту конструкцию в грубой речи. Мы смотрим на язык через социальную призму, приписываем языку некоторые значения, которые на самом деле связаны не с самим языком, а с теми людьми и стереотипами, с которым он ассоциирован.
Приведем еще одну конструкцию, которая очень распространена в сельском русском в Дагестане, но при этом почти не встречается в городском.
Они [бабушка и ее семья] оказывается были когда совсем маленькие наверное такими дошкольного возраста, вот такой, они были выселенные в Сибирь, оказывается были выселенными в Сибирь, <…> там она ходила оказывается в школу. <…> В Сибири, там не знаю в каком города что там были… они оказывается были образованные люди, тогда в школе там учились, и если что переводить, они переводили <…>.
Это транскрипция устной речи, поэтому тут есть много особенностей, свойственных для нее в общем, а не для сельского русского в Дагестане конкретно. А наша задача обнаружить именно их. Например, мы видим, что слово «оказывается» употребляется не так, как принято в нормативном русском языке. Мы привыкли, что это слово в подобном контексте означает, что для рассказчика описываемый факт – это новая и неожиданная информация. При этом, рассказчик говорит про свою бабушку, и факты ее биографии – это явно известная для него информация. В данном случае слово «оказывается» – это маркер некоторой грамматической категории, которая указывает на то, что рассказчик не был очевидцем упоминаемого события. Это называется категорией эвиденциальности, она присутствует во многих языках, в том числе и в родном языке рассказчика из нашего примера. Т.е. мы наблюдаем языковую интерференцию, очень распространенное явление среди билингвальных людей.
Одно из самых частых проявлений языковой интерференции – это акцент: проекция фонетики одного языка на другой. Акцент в разной степени встречается практически у всех, говорящих не на родном языке. В нашем примере проецируется грамматическая категория. В большинстве дагестанских языков категория эвиденциальности обязательна: говорящий должен при помощи особой формы глагола явно выразить, был ли он свидетелем описываемого события.
Слово «оказывается» – также известная во многих языках категория, означающая удивление говорящего от повествуемой информации. Называется это миратив (от лат. любоваться, изумляться). И категория эта тесно связана с эвиденциальностью. Получается, что говорящий хочет выразить значение обязательное для его родного языка, но не находит в русском языке такой категории, поэтому выражает это значение через наиболее близкую к нему категорию. Сам он, естественно, этого не осознает, что лишь еще раз доказывает, что лингвисты не зря ставят эти категории рядом.
Пиджины
Если не вдаваться в подробности, то можно определить пиджины, как упрощенные языки, возникающие в тех случаях, когда необходимость в общении у двух групп есть, но общего языка между ними нет. На самом деле, пиджин даже нельзя назвать языком в привычном понимании. Это средство общения, код, который позволяет решать определенные цели, например, торговые.
Приведем пример нескольких фраз из говорки – русского пиджина, применяющегося на Таймыре:
Это рога длинный олень./У этого оленя длинные рога. Тебя какой люди?/Ты кто такой? Меня видал лавка места его./Я его видел в магазине. Чими девка-то песня пел меня сестра место./Девушка Чими пела песню для моей сестры.
Интересно употребление слова «место» в этом примере. Если в русском – это существительное, то в говорке слово «место» выступает в роли послелога – служебной части речи по выполняемым функциям сходной с предлогом, но идущей после слова, к которому относится. Мы видим, что употребляется этот послелог в совершенно разных смыслах. Многозначность – вообще очень распространенное явление в пиджинах. Например, в той же говорке словом «вода» обозначаются все типы водоемов.
Есть несколько типов пиджинов:
Язык плантации (межэтнический). Такие пиджины возникали в рабовладельческие времена, когда рабам из разных племен, говорящим на разных языках приходилось находить какое-то общее средство общения. Язык торговли. Язык бродяг. Язык матросов. Иногда на одном корабле могли собираться носители разных языков, которым нужно как-то общаться и координировать свои действия. Язык обслуги.
К пиджинам обычно относятся как к ломанным, испорченным языкам. Но многие пиджины – это сложные, четко выстроенные системы, которые прекрасно справляются с возложенной на них коммуникативной функцией.
Досмотрев лекцию до конца, вы узнаете, чем пиджин отличается от креольского языка, равноценны ли все языки на Земле, бывают ли правильные или неправильные варианты языка, и как же определяется языковая норма.
