Так как, само собою разумеется, что
мнимые нападки на евреев поставят меня в глазах евреев безбожным, то
легко понять, что я уже «заслужил» двойную смерть. Я (автор) получил
анонимное письмо (под почтовым знаком из Hamm) в котором аноним говорит,
что я должен погибнут, как Аман, на висилице; из Крейсталя же прислал
мне какой то еврей следующую угрозу: «признаем делом угодным Богу, тебя
свести с дороги: ты от наших рук должен сойти с этого света». И заповедь
Божья «не убий» означает, по учению Маймонида (Jad. ch. 4, 1, f. 17, 1.
7) Tr. Sanh f. 37, 1), чтобы еврей не убивал никого только из евреев.
«Гои дети Ноя — отступники от иудейства — не евреи». «Кто одну душу
израильскую уничтожит, говорит талмуд 7), тот получит от Бога казнь, как
бы за то, что уничтожил весь мiр».
Поэтому талмуд пишет, а Маймонид его
повторяет (Tr. Sanh. f. 71, 2; Jad. ch. 4, 10. f. 295. 2): «потомок
Ноя, который гоя проклинает, совершает идолопоклонство, или убивает
своего слугу (из детей Ноя, т. е. иноплеменника) или же чужеложствует с
его женою, освобождается от наказания, если примет иудейскую веру. Но
если он же убьет еврея и потом примет иудейство, от вины не
освобождается и должен быть лишенным жизни за еврея».
f) ЖЕНЩИНА.
Моисей сказал: «не пожелай жены ближнего
твоего», далее, «чужеложник достоин смертной казни». А талмуд учит (Tr
Sanh. t. 52. 2), что Моисей запрещает еврею чужеложства только с женою
ближнего, т. е. с женою еврея; жены же иноплеменников, т. е. не евреев
не подходят под это запpeщeниe. Тозфот талмуда и обожаемый Рашши
(Pentat. Lew. 20, 10) при этом замечают, что из этого нужно заключить,
что не евреи живут между собою без браков. Это низкое учение прямо
вытекает из учения талмуда, по которому не еврею отказывается в
достоинстве души человеческой, потому что брак есть установление,
существующее только между людьми, о животных этого нельзя сказать.
Раввины Бешай, Леви, Герсон и другие утверждают тоже. Из уст многих
мудрецов, говорят они, мы знаем что «не совершает чужеложства, кто
обезчещивает христианку". Маймонид, в некотором роде философ,
высказывает такое суждение: «можно женщину, если она иноверка,
соблазнить прелюбодеянием» (Jod. chas. 2, 2), впрочем, в некоторых
изданиях эти слова опущены. Талмуд думает: «кто во cне со своею
матерью (per comitum) согрешит, должен (на основании учения 2, 3
«мать будешь называть своею мудростью») надеяться мудрости; кто
согрешить во сне с невестою, может надеяться примирения с законом (на
основ. Втор. XXXIII, 4), кто с сестрою (на основ. учения 7, 4) может
надеяться — разума и разсудка, а кто во сне обезчестит жену
иноплеменника, тот должен надеяться себе живота вечного (Beraсh. 57, 1).
Ради последнего рода надежды раввины дают совет, что не нужно вечером
пред сном находиться в общении с женой. И в самом деле, если эти
скверные действия во сне заключают в ceбе такие великие награды, человек
должен употреблять все меры для возбуждения в себе этих снов и ожидать
их с нетерпением. Легко также из этого учения талмуда вывести себе
заключение: если даже сон доставляет такую великую награду, то
действительность гораздо более может принести пользы. Простирая дальше
свои суждения на основании учения талмуда, можно придти к заключению:
если этой пользы нельзя достигнуть вечером пред сном, то можно при
каждом другом случае, если нельзя вечером, то можно во всякое другое
время: Filia 3 annorum et diei unius, говорится в талмуде, desponsatur
per сomitum: si autem iufra tres annos sit, perinde est, ac si quis
digituno in-deret in oculum (i. e. non est reus laesae virginitatis,
quia signa-culum judicatir recrescere sicut oculus tactu digiti ad
momentum tantum lacrimatur) (Nidda 47, 2). Потом талмуд говорит, что из
знаменитых в истории иудействa раввинов Раб и Нахман, прибывши в
какой-нибудь иноплеменный город давали публичные объявления о том, не
пожелает ли которая нибудь из женщин быть их женою на несколько дней
(Тr. Joma 18, 2). Раввин Елий говорит в талмуде, что он хочет по
истечении праздничного дня обезчестить несколько девиц, так как грех
остается снаружи
на поверхности сердца, а злость людская не касается внутренности души
(Tr. Joma. f. 19, 2). Талмуд отзывается о раввине Елеазаре, что не
было на свете ни одной публичной женщины, с которою близко не был бы
знаком Елеазар; когда он услыхал, что какая-то красавица желает
продать себя за сундук золота, он тотчас взял с собою сундук, набитый
золотом, и ради нее предпринял путешествие через семь рек (дальнейшее
повествование чрезвычайно цинично) (Tr. Aboda. 8. f. 17, 1).
Трактат этот становится ужасным, когда читаешь в то же время
повествование талмуда, что Господь Бог при смерти Елеазара так взывал с
неба: «Елеазар вошел в живот вечный». Так как талмуд пред
повествованием о Елеазаре пишет, что отступники иудейской религии,
даже раскаявшись и снова принявши иудейство, не нашли пути к
вечному животу, то естественно придти, на основании учения талмуда, к
такому заключению: «будь только упорным евреем, и в конце будет
все тебе прощено». Об Акибе, которого синагоги называют вторым Моисеем,
талмуд говорит: когда однажды Акиба увидел на пальмовом дереве женщину,
ухватился за это дерево и взлез, но это был в образе женщины
диавол, который обратился к нему с такими словами: «если бы на нeбе
не было распоряжения, чтобы с Акибою и его законом обращаться
осторожно, то я не ценил бы твоей жизни даже в два шилинга (Tr.
Kidduchin. f. 81, 1). Тоже самое говорит талмуд о раввинах Meйepе
и Tapпoне. При этом, однако, нужно заметить, что, по талмуду, действия
рaввинов должны быть принимаемы за предостережения закона (Tr.
Berach. f. 62, 1: Chagiga f. 5, 1). Что талмуд одобряет много таких
вещей, которые христиане признают отвратительными, ужасными,
непристойными, — из вышe приведенногo это ясно вытекает (Tr. Sanh f.
149, 2; nasir. f. 23; sota f. 10; moed k. f. 18 и т. д.); но трудно
изобразить последствия этого вредного учения. Что в самом деле скажет
замужняя еврейская женщина, когда ее муж, живя под своей
собственною крышею, идет к другой женщине? По талмуду, она не имеет
права укорять его за это. Когда Иoxaнан некоторые явления жестокого и
цинического характера публично назвал безнравственными, то в ответ
услышал себе следующий громкий протест: «нет; закон так не гласит,
потому что мудрецы (ученые раввины) возвестили: все дозволено мужу в
отношениях к своей жене; он может поступать с нею, как с куском мяса,
взятым у мясника, которое он может есть испеченным или сваренным,
или только прижаренным, или как с рыбой, купленной у рыбака». Как на
доказательство этих слов указывается на один пример, как одна женщина
пред раввином высказывала свою жалобу на то, что муж ея обращается с нею
по содомски и что раввин дал ей такой ответ: «дочь моя, не могу я тебе
ничего помочь, закон (разумеются предписания талмуда) отдал тебя ему на
жертву». Это безчестное учение и повествование находится не только
в древнем издании талмуда, но в новом (Амстердам 1644 ff. Gulzbach
1769, Warszawa 1864 г. в Tr. Nedarim. f. 29, 2—1 Sarh, 58, 1). В новом
издании повторяются эти вещи несколько короче с позорным толкованием,
ложно основанным на ветхом завете, который будто бы позволяет еврею мужу
в означенном случае творить то, что ему угодно. Общественные
молитвы в синагоге требуют, по талмуду, собрания 10 мужчин; девять
мужчин и миллион женщин не составляют еще полного общественного
собрания; недостает присутствия Бога, потому что женщина есть ничто
(Drach. garmonie 2,335, Paris 1844).
Когда еврейская женщина должна
предаваться содомскому греху, то, конечно, муж ее имеет право посещать
женщину иноплеменницу, тем болee, что обезчещение гoйи, или не-еврейки,
никогда еврею не вменяется в чужеложство.
Поэтому разве наша Церковь не имела
достаточной причины воспретить девицам христианской веры находиться в
услужении у евреев? И разве после этого можно сомневаться в невыясненном
частом обезчещении христианских девиц еврейскими юношами. Замечание
раввина Кронера о том, что евреи мало доставляют для статистики детей
незаконнорожденных, может в этом случае иметь особенную важность.
Талмуд, почти разрешая верующим в него обезчещение не-евреек, в то же
время однако оберегает семейный союз евреев; вследствие сего содомские
грехи являются талмудским средством, чтобы избранная вышесказанным
способом раввина Раба красавица, если она еврейка, была избавлена от
беременности и чтобы этим способом вообще еврейские семейства были
избавлены от прихода элемента не-еврейского — это со стороны евреев. У
не-евреев же врожденное отвращение к общению с еврейкою служит важною
причиною, почему статистика мало упоминает о незаконнорожденных детях у
евреев. Eвpeй умеет сохранить еврейку от беременности, a детей, прижитых
не-еврейкою с евреем, статистика не записывает на имя еврея. Я знаю,
говорит автор, евреев, которые могли бы подтвердить это своим опытом.
Из всего выше сказанного можно заключить,
что нравственность нe-eвpeйcкoй женщины не ниже нравственности еврейки,
потому что о незаконнорожденных еврейских детях редко когда и речь
бывает. Притом так как талмуд, а по замечанию реформаторского раввина,
талмуд и библия (Ветхий завет) признают еврейку подверженною
преступлениям, то нет основания писателям еврейским возвышать
нравственность своего рода ни в селах ни в городах выше жителей не
еврейских.
В самом деле, в этом случае в
подтверждение наших слов служит жизнь наших больших (европейских)
городов, для которых наибольшее число распутников доставляет еврейка.
Привожу здесь свидетельство одного еврейского дневника нашего времени:
„в течение 25 лет и даже с более раннего времени мы замечаем, что между
публичными женщинами больших европейских городов более евреек, нежели
христианок. В Париже, Лондоне, Берлине, Гамбурге, Вене, Варшаве, Кракове
из так называемого «demimonde» на публичных местах и в домах терпимости
сравнительно с массою населения более евреек, нежели христианок. Это
явление печальное, но действительное
(Archires israelites 15, p. 711; 1867).
В одном израильском дневнике мы читаем:
«Девица И. Г. избрала себе способ жизни — театральное искусство;
погребение ее было по еврейскому обряду, так как душа ее всегда была
еврейкой, и хотя и она поддавалась тем же искушениям, которым
обыкновенно поддаются дамы, занимающие карьеру актрисы, однако, она
набожно сохраняла традицию (учение и обычаи) домашнюю (еврейскую)» и т.
д. (Arch. Jsraelit. 2, p. 523. 1868). Если это заявление находит себе
смысл в изложенном выше учении талмуда, то гордость, что евреи и еврейки
происходят из крови избранного народа, может уяснить нам следующее
мнение Цефбера о еврейке: «еврейка менее других женщин в состоянии
отрешиться от характера своего пола. Она хотела бы господствовать, но
слаба, легковерна, вздорна и любит чернить других. Сильно презирает
христиан, бранит иудеянок, нрава деликатного и благородного; любовь
есть у нее добродетель, посредством которой она достигает болee, чем
покорностью и послушанием. Если она принадлежит к знатной фамилии и
получила старательное воспитание, то она отличается в салонах
необыкновенною гордостью и важностью» (Les Suifs p. 49 ff. Paris. 1847),
на балах и вечерах, прибавляет одно еврейское сочинение, отличаются
еврейские дамы, княгини из поколения Давида, богатством и роскошью своих
нарядов (Univers Jsraelit. 7, 295; 1867).
3. Присяга.
Евреи часто жаловались, что их присяге,
произносимой против не-евреев, свет не доверяет (Archiv. Jsraelit. 15.
Dec. 1866) и некоторые xpиcтианскиe ученые поверили заявлениям
защитников иудейской присяги. Мне было бы весьма приятно согласиться с
ними; но, к сожалению, я убежден в совершенно противном относительно
еврейской присяги.
Разсуждая на основании талмуда, мы
видим, что в системе раввинизма против не-евреев нет присяги у
евреев, потому что какое значение может иметь присяга против
животных, каковыми евреи, по смыслу талмуда, считают гоев т. е.
не-евреев? — Присяга в этом случае выходит нелепостью, потому что
правильная, святая, присяга имеет целью приводит к окончанию споры
только между людьми. Если же вследствие этого талмудист бывает
принужденным произнести присягу в пользу или во вред
христианина, то он принуждает себя до странного поступка, которого бы
он сам по себе никогда не совершил. В этом случае он принужден
произносить слова, которые он уполномочен талмудом считать пустою
формулой, гласом пустыни, который к его совести не имеет никакого
отношения. Далее, если талмуд имущество и кровь не-еврея
провозглашает собственностью еврея, то вследствие этого, какой
может быть спор не еврея с евреем о том, что мое и что твое? Еврей,
основываясь на талмуде, имеет право брать, чего только может
достигнуть; так все — есть его собственность. Как же я могу (я еврей)
присягнуть или прямо сказать: «мои деньги — твои деньги, когда в моем
праве собственности я убежден? Если же меня кто будет принуждать к
тому, чтобы я дал подобное заявление, или присягнул, то если сила
моей воли не будет меньшею от моего убеждения, я в душе произнесу:
„скорее умру, чем совершу эту нелепость». Если же эту присягу я дам по
слабости, поставивши выше правды страх пред убытком, то я в душе своей
скажу: «деньги мои, однако, я опять возьму к себе, где буду иметь
возможность взять», quia res clamat domino (это дело вопиет к Богу).
Такая присяга, такое заявление, не имеют значения.
В талмуде находится много примеров
знаменитейших раввинов, примеров, которые имеют обязательное значение
для талмудистов. Раввин Акиба произнес присягу, а в сердце не признал за
нею никакой важности (Tr. Kalla f. 18, 2). Раввин Иоахонан дал такую
присягу какой-то знаменитой женщине в сохранении тайны: «Богу израиля не
открою этой тайны (т. е. ради Божественного всеведения, ведающего все
тайны) для славы Божией сохраню эту тайну», а в душе разсуждал: «но
израилю, его народу, открою» (Tr. Aboda s. f.28, 1. Joma f. 84. 1).
Относительно нарушения присяги означенным способом в мыслях, раввины
учат, что это нарушение присяги дозволяется, если она дана
принудительным способом (Schulch a jore d. n. 232, § 12, 14).
Если же христианское начальство вызывает
еврея (признающего талмуд) к присяге, то основываясь на вышеизложенном
учении талмуда, нужно думать, что еврей считает для себя самый вызов
принуждением и потому считает себя свободным от искренней присяги. Если
король, говорит упомянутая книжка, велит присягнуть и сделать
заявление о других евреях, согрешил ли он с гoйeю (иноплеменкою) с тою
целью, чтобы в случае преступления, подвергнуть еврея смерти, то такая
присяга должна быть признана принудительною и должна быть нарушена
(Scheel uteschivoth. f. 26. 2). Другой раввин учит: если князь велит
еврею присягнуть, что он не пожелает удалиться из страны, то еврей
должен разсуждать в yмe: сегодня (не пожелаю уходить из страны). Если же
князь потребует ясно, чтобы никогда не удаляться из страны, то еврей
должен в уме себе говорить: «под таким-то и таким-то условием». Далее
раввины еще яснее учат: такого рода присягу можно признавать до тех пор,
пока об этом не узнает язычник, но если есть основание думать, что
об этом узнает язычник, воспрещается нарушать присягу, потому что
имя Божье в таком случае будет не в славе; поэтому был наказан Седекия,
так как нарушил присягу, данную им Навуходоносору, несмотря на то, что
присяга эта была вынуждена. Если же иной еврей колеблется относительно
того, выполнять ли ему присягу, данную им при поступлении в военную
службу, то в таком случае ему надо иметь в виду, что идолопоклонник о
нapyшeнии этой присяги легко может узнать; впрочем, раввины вообще
замечают, что тайно грешить можно, нужно только избегать обнаружения
грехов, чтобы чрез это веpa иудейская не была запятнана (Ghagiga 16;
Kidd. 40; Maim. Sad. ch. 4, 11, f. 31, 1: ose Mikk. seph. miz. gad. f.
132 и мн. сравн. Baba К. 113). Далее, существует много еврейских
книг, в которых требуется, чтобы еврей сильно верил, что будут ему
прощены в день судный все грехи, хотя бы самые тяжкие в том числе и
клятвопреступление и при этом нет и речи об обязанности вознаградить
обиду или обязанности исправления себя. Христианин также верит в
отпущение грехов, но он при этом знает, что непременным условием
прощения грехов служит вознаграждение обиды ближнего, возстановление
отнятой от него чести и вообще самоисправление. Некоторые xpистианскиe
ученые, благосклонно судящие о совести еврея талмудиста, требуют, чтобы
обыкновенная присяга была произносима в синагоге с страшными клятвами,
так как таковая присяга человека впечатлительного удержит от
клятвопреступления. Но что касается меня, то я разсуждаю так: если бы я
все учение талмуда и раввинизма признавал произведением Божественным,
то я считал бы
себя даже обязанным в душе нарушать клятву. Судите сами, кто имеет
право требовать от меня присяги в том, что мой дом не моя
собственность? (По учению талмуда, все, что существует в мipe
принадлежит евреям, и евреи всеми мерами должны стараться вырвать все
имущества из рук гоев). Если бы я дал в этом искреннюю присягу, то я
прогневал бы Бога, а так как талмудист, руководясь примером Акибы,
второго Моисея, может во время присяги в сердце иметь свои соображения,
свои предосторожности, то я присягнул бы, как от меня требуют, но
во время присяги думал бы совершенно противное. Если бы,
например, шло дело о жизни, то я, как последователь талмуда, будучи
вызван властью под присягою дать свое заявление об убийстве евреем,
вслух присягал бы, что человека он не убил, а в душе в то время мыслил
бы: «он убил зверя». Для человека, владеющего
силою своего собственного разсудка и
последовательного все равно приносить ли ему присягу в синагоге при
торжественной страшной обстановке или частным образом.
У евреев есть следующая особенная
молитва, которую они произносят в судный день, которая, однако, разнится
от отпустительной молитвы. «Bсе связи и обязательства, говорится в
этой молитве, преступления, и присяги, которые от настоящего судного дня
до такого же дня следующего года мы будем заключать, произносить,
пусть будут нам разрешены, дарованы, нами нарушены, «для нас не
обязательны и не важны». Наши обязательства пусть не считаются
обязательствами и наша присяга пусть не считается присягою». Акт этот у
евреев совершается торжественным образом вечером «длинной ночи»
(ночью накануне судного дня). Представитель синагоги с двумя другими
лицами возвышенным голосом во имя Бога произносит означенную молитву.
Кроме того каждый еврей во всякое время может обратиться к раввину или
трем частным лицам мужескаго пола, если произнес присягу, которая
тревожит его совесть — и те разрешат его от клятвы. Есть
несколько сочинений еврейских, доказывающих что эти два обычая
относятся к обязательствам и присягам, произнесенным по ошибке или
необдуманности и при том касательно собственной личности, а не других. Я
бы охотно поверил этому, но величайшая торжественность, с которою в
день судный произносится означенная молитва, заставляет нас
усомниться в справедливости этого объяснения. К этому надо еще
прибавить, что обращенные в христианство ученые евреи утверждают до
настоящего дня, что такого рода оправдания евреев — пустые слова. —
Обращение ученого еврея в христианство не служит поводом к тому, чтобы
не верить ему, напротив мы в его поступке должны верить исполнению
обязанностей относительно общества: открыть начала, подрывающие
общественное благо. К таким лицам принадлежит Шмидт (обращенный из
ученых евреев), который говорит, что, раввины, по талмуду, могут
освободить даже Самого Бога от данных им обязательств. То же самое
утверждают и другие: Бренц и Драх, — человек высокого духа и учености а
также и многиe другие (Letre 2; d'un rabbin cet. p. 82 sg. Paris. 1827).
4. Христиане.
Так как Iисус из Назарета, по учению
иудеев, не был Богом, а только творением, или человеком, то и христиане в
очах евреев, конечно, ни более ни менee как язычники или
идолопоклонники. Идолопоклонство основывается на том, что кто-нибудь
какому-нибудь творению воздает божескую честь. Хотя существуют различные
степени идолопоклонства, смотря по степени нравственности исповедников
его, одни чище других, напр., древне-персидское язычество менее грубо,
чем Ханаанское, однако, ни с чем не сообразно какую бы то ни было
религию, которая творению воздает Божескую честь, иначе называть как
языческою или идолопоклонническою. — Отсюда для каждого понятно, что, по
духу учения иудейской религии, когда в книгах еврейских говорится о
гоях, т. е. язычниках, нужно разуметь и христиан, так как понятие о
христианине у еврея тожественно с понятием о язычниках.
Говорят о раввине Зеве, что он хотел
убедить христиан, что выражение «гой» не есть название обидное, так как
нельзя было опровергнуть той очевидной истины, что евреи xpиcтиан
называют «гоями». Но усилие раввина доказать, что слово гой не заключает
в себе ничего оскорбительного, оказалось напрасным тотчас, как к одному
знаменитому еврею стали обращаться с словом «гой». Еврей этот понял в
чем дело и с чрезвычайным отвращением отнесся к этому слову. Достойно
внимания то обстоятельство, что новейшее издание талмуда в Варшаве (в
1863 г. ff.) выражения гой избегает и заменяет его другим.
Хотя талмуд, как мы уже сказали, говоря о
сравнении религии древних персов с религиею хананеев, христиан
различает от других язычников и это в ученом еврейском трактате 12 века
то же повторяется (Tr. Choli f. 13, 2; и Tos. g. 1. f. 2, 1; Aboda s. 1,
1, Tos.), но все же xpистианe называются истинными гоями, язычниками и
идолопоклонниками. — И так талмуд говорит: (Tr. Aboda s. f. 2, 1, и f.
6, 1; f. 7, 2) к праздничным дням язычников принадлежит также первый
день недели, день Назарянина (Iисуса) т. е. христианская неделя,
воскресный день. Что назарянин в талмуде назван «сыном плотника» (Tr.
Aboda f. 50, 2), это согласно с названием, которое Iисус, по словам Ев.
Матфея (XIII:55) еще при жизни Своей получил от иудеев. Далее, в
талмуде имя Спасителя перековеркано в слово, имеющее значение: «пусть
погибнут имя его и память о нем» (Tr. Aboda s. f. 17, 1); — это согласно
вообще с учением талмуда, что еврей обязан, если может, истреблять
отщепенцев, которые оставили веру иудейскую. Но имя Iисуса и память о
нем, конечно, не могут быть истреблены без истребления христиан.
Чтo талмуд называет Христа божком или
идолом — это вытекает из того, что христиане идолопоклонники, потому
что, вменяют себе в величайшую славу быть верными Христу. Так
как Христос, по учению талмуда (Tr. Aboda s. f. 27, 2), занимался
чародейством и идолопоклонством, то христиане вдвойне идолопоклонники.
Что Христа евреи признают лишенным ума (Там же) — это согласно с
поступком с Спасителем в присутствии Ирода, когда современники его
указали на Спасителя, как на чародея, свидетельствуя, что
«Христос в союзе с диаволом». Так как талмуд (Tr. Sanh. 105, 1)
называет Христа безбожником, забывающим о Боге, то этим доказывает,
что христиане, как почитатели безбожника, сами не менее его безбожны.
Так как о найлучшем из гоев сравнительно с другими талмуд отзывается,
что и он должен быт убитым (если только можно), то отсюда ясно видно,
что и христиане без сомнения здесь разумеются. (Raechi на Exod XIV ed.
Am. 7. В издании Ben. говорится между отщепенцами, (выражается
без ограничения) найлучшего из христиан нужно удушить). Чтобы в евреев
глубоко вкоренить понятие о христианах, как о язычниках, талмуд в
другом месте говорит: «гой, который изучает закон, (читает св.
писание) достоин смертной казни» (Tr. Sanh. 59, 1). Это потому, что гою
можно дозволить, по талмуду, взять в руки священное писаниe только
тогда, когда он примет обрезание, т. е. когда сделается евреем, а
известно, что христиане с самого начала своего существования читали
библию — закон Моисея. Если же некоторые раввины указывают нам на
место талмуда, где говорится: (Там же) «гой, который читает св.
писание равняется первосвященнику», то талмуд же нам объясняет
(Tr. Aboda. s. f. 3, 1), что в этом случае, под св. писанием нужно
понимать 7 заповедей Ноя. — Противоречия в талмуде приводят к тому, что
талмудист может совершать всякое дело, как ему угодно.
Далее в талмуде ясно говорится (Тr. Aboda
s. f. 2, 1): «христиане — идолопоклонники; однако, позволительно еврею в
их священный день, т. е. в первый день недели (воскресный) вести с ними
торговлю». Чрез четыре страницы далее (Tr. Aboda f. 14, 2) говорится о
христианской религиозности, о книгах, свечах и чаше — и все это
называется идолопоклонством. Далее (Тr. Aboda 21, 1), талмуд задается
вопросом: может ли еврей свой дом отдавать в наем идолопоклонникам,
между которыми он живет и дает такой ответ на этот вопрос: «можно,
потому что они не приносят в дом своего бога для постоянного помещения, а
только тогда, когда кто из них умирает», или «когда между ними есть
больной» (Тr. Aboda f. 83, 4). Позднейшие раввины не иначе думают:
раввин Рашши говорить (Tr. Aboda s. f. 6, 1): «назарянином называется
тот, кто принял ложное учение человека, который предписал своим
(последователям) святить первый день недели». Раввин Маймонид пишет
(Aboda misch 3 f. 78, 3): «все блуждающие за Iисусом, хотя в своем
учении разнятся друг от друга — вообще идолопоклонники и с ними нужно
обращаться, согласно ясному предписанию талмуда, так как нужно
обращаться вообще с идолопоклонниками». Тот же Маймонид — орел
иудейства, высказывает ни более ни менее, как учение талмуда. В одном
месте он говорит (Jad. ch. bilch. abod. s. 9. 4. Изд. Wen. 1550)
«Эдомитяне (xристианe) идолопоклонники, первый день в неделе у них
священный». Знаменитый Кимхи даже знает, почему особенно христиане
немецкие принадлежат к наиболее между язычниками нечестивому племени
хананеев. «Жители Германии, повествует он (Obdj. l, 20), хананеяне,
потому что хананеяне, уходя от преследования Iисуса Навина убежали
в страну Аллеманию, которая теперь называется Германией», и до
сегодняшнего дня евреи называют немцев хананеянами. В другом месте Кимхи
говорит: «христиане — язычники, потому что покланяются кресту» (Jes. 2,
18, 20).
Талмуд называет Христа вероломным
евреем (Tr. Gittin. 57, 1). Орел иудейства пишет (Jad. ch. hilch. Ab.
s. cp. 10): «повелено собственными руками умерщвлять изменников
Израиля и отщепенцев (Minim) как Iисуса Назаретскаго и его
последователей и ввергать их на дно пропасти». Учение Iисуса Назарянина,
говорит талмуд, идолопоклонство. Иаков, ученик Iисуса, еретик (Tr.
Aboda s. f. 17, 1—4); в другом месте нового талмуда христианские
eвaнгeлия называются книгами еретиков (Tr. Tchab. 116, 1). Абарбанел
учит, что христиане еретики, так как верят, что Бог есть плоть и кровь
(Mark, hammisch. f. 110, 3). Кто, говорит Маймонид, сказал, что принял
на себя плоть, еретик (Hagg. Maim. Mair's. Hilch. Seschufa с. 3).
«Еретики говорят, пишет Nizzachon стр. 47, что ст. 8 гл. XVII книги
Чисел относятся к деве Марии, Которая родила Iисуса; — пусть лопнет их
душа». А на стр. 70 говорит та же самая книга о Иерем. 31, 32. Здесь
говорят еретики, что «пророк предвозвестил об Iисусе, Который дал им
омерзительный крест вместо обрезания и установил почитать священным
первый день недели вмecтo субботы». Раввин Липпмана Nizzachon стр. 76
говорит: «третий род еретиков учит, что Бог владеет одним телом и одною
ипостасью». To же самое повторяют многиe раввины. Если еврей имеет
власть, говорит одна еврейская книга (Arba Tur. Jore deach. 4,158, f.
35, 5 и chosch. ham. f.138, 1, 2), то он должен открыто убивать
еретиков, в противном случае он это должен делать тайно", можно их
убивать, прибавляет талмуд (Tr. Aboda s. f. 4. 2 Tos.), вооруженною
рукою.
Когда талмуд трактует о страшных
преступлениях: убийствах, жестокостях, содомских грехах и подобном,
всегда укоряет в них и христиан (Сравни съ Aboda s. f. 25, 2; f. 26, 1;
ab. s. t. Jerus. f. 40, 3, Tos. Abod. s. f. 2, 1, initio; f. 14, 2 med;
f. 21 1, fin; f. 81, 4 med; f. 83, 2: Raschi Ahod. s. f. 15, 2 и
другие.). Это вполне согласно с взглядом талмуда на христиан, как на
безбожников (Schaleban a jorch. deah. num. 334.).
5. П р о к л я т и е.
Каждое общество, особенно религиозное, в
видах собственного своего утверждения находится в необходимости
исключать из среды себя тех, которые не желают подчиняться его правилам.
У талмудского иудейства то же есть отлучение, проклятие. В наше время
когда либеральный еврейский мир не может наговориться об отлучениях,
существующих в христианских церквах, особенно нам нужно познакомиться с
проклятиями в иyдeйcкoй синагоге в их главных чертах.
В числе причин (Schaleban a jorch. deah.
num. 334.), по которым еврей подпадает проклятию, нужно назвать
следующие главные: подвергается проклятию тот, кто оскорбляет раввина,
хотя бы даже после его смерти, подвергается проклятию и тот, кто с
пренебрежением относится к словам и постановлениям раввинов. Проклятым
должен быть тот, кто других удерживает от исполнения талмуда, также и
тот, кто свою роль передает не еврею, и равным образом и тот, кто пред
не еврейским судом свидетельствует против своего единоверца.
Проклятие имеет три степени: третья уже
давно вышла из употребления. Мы поэтому опишем первые два способа,
которые называются Niddui и Cherem.
Самая меньшая степень проклятия
«Niddui» сопровождается тем (1 deach. 1. с; choschen ham. n 11; Jad.
chas hilch. talm. tora с. 6, 7; Reschit chok. с. 7.), что проклятый
должен быть обособленным от других и за исключением жены и детей также
домашних должен находиться на 4 локтя от каждого другого и что во
время проклятия не имеет права ни стричь себя ни умываться. Десять
мужчин, собравшихся вместе составляют священное собрание, если же есть
девять мужчин, то находящийся под проклятием не может заменить
десятого. Если же он явится в собрание десяти святых, то он сидит
отдельным от них на разстоянии 4 локтей. Если же он умрет, находясь
под проклятием, то судия велит положить камень на его гробе, в знак
того, что умерший достоин был окаменения, так как не соблюл эпитимии и
остался исключенным из общества. Вследствие этого не жалеют о нем и
тела его не провожают до места вечного упокоения даже родители его.
Проклятие это, которое смотря по обстоятельствам может быть и
увеличиваемо, может наложить даже частное лицо. Продолжается оно,
обыкновенно, 30 дней, но может продолжаться 60 и даже 90 дней, если
проклинаемый не обнаруживает раскаяния. А если и после этого времени не
наступает исправление, проклинаемого подвергают большему проклятию,
которое называется «Cherem». Если «Niddui» дозволяет проклинаемому
находиться вблизи других на разстоянии 4 локтей, то «Cherem» воспрещает
ему всякое сношение с посторонними (Ibid. etc. ef. Buxtorf lex. talm.
n. 828.).
Находящийся под проклятием не может жить с
другими, или учить их, воспрещено ему разделять с кем бы то ни было
пищу и питье; никому не дозволяется у него служить или принимать от него
услуги; дозволяется продать ему несколько пищи, чтобы только он не
умер. «Cherem» произносится по крайней мере 10 человеками. Проклятие это
обыкновенно происходить с необыкновенною торжественностью. Они зажигают
восковые свечи, трубят в рога и поражают грешника страшными
проклятиями. По совершении обряда проклинания тушатся свечи в знак того,
что проклятый исключен из числа участников в свете небесном. Форма
клятвы «Cherem» (Buxtorf. 1 с.) так гласит: „велением Господа над
господами предается проклятою N сын N в обоих судовых палатах высшей и
низшей, подвергается проклятию старших святых, проклятию Серафима и
Офанима; наконец, проклятию великих и малых гмин. Пусть на него найдут
величайшие несчастия и болезни. Дом его пусть будет вместилищем ядовитых
змеев. Пусть погаснет звезда его на небе, пусть она изливает на него
свой гнев, пусть будет она для него жесткою и строгою. Тело его по
смерти пусть будет предано в жертву диким зверям и змеям. Пусть радуются
его несчастию противники и противницы его. Золото и серебро пусть будет
роздано другим и сыновья его пусть будут в числе врагов его. Потомство
его пусть вздрагивает при воспоминании об этом дне (т. е. дне
произнесения проклятия). Пусть он будет проклят устами Амириона и
Ахтариела, устами Сарафиела и Сагансаела, устами Михаила и Гавриила,
устами Рафаила и Мешаретиела. Пусть он будет проклят устами Саваова и
Иеговы, который есть великим Богом и устами седмидесяти имен по три раза
великим царем, наконец, устами Зортока, великого канцлера. Пусть он
будет поглощен землею по примеру Корея и его соучастников, со страхом и
трепетом пусть душа его разлучится с его телом. Пусть поразит его
глас Господа. Пусть он будет удушен, как Ахитолеф. Участь его пусть
будет участию Гиэзия. Пусть он падет и никогда не встанет. Да не будет
он погребенным среди Израиля. Жена его пусть будет отдана другому, а по
смерти его пусть другие ругаются над нею. В этом проклятии пребывает N
сын N, и это проклятие пусть будет наследством для него. Но надо мною и
над Израилем да простирает Господь Бог мир и благословение свое. Аминь».
Одно только образованиe в силах
уничтожить в сердцах евреев ту ненависть, какая в них царит к их
иноверцам. Надежда на одно только образование, что оно убедит Иудеев в
святости учения Христова о том, что ближним должен быть признаваем не
еврей только, а всякий
|
